Нахожусь сейчас в Мордовии. Все горит. Примерно полпути поезд идет либо по сгоревшим лесам, либо по тлеющим, либо по горящим.
Вчера в соседней деревне сгорело два дома. От жары бахнул трансформатор, от трансформатора дом, от него второй. Слава Богу, дома не жилые — деревня русская, осталось восемь бабулек. С мужиками стояли на пригорке, тушили тлеющий коровяк на своей ферме, смотрели, как посреди России горит русская деревня. Ощущение, конечно…
Пожарных, кажется, так и не было.
Сходство с войной полное. Ощущение окружения. Ощущение отсупления. Горит в 20 километрах, горит в тридцати километрах… Выгорело там, выгорело здесь… Временами люди замирают и смотрят на небо, на ветер, на столбы дыма, смешивающегося с облаками, и понимают, что, в случае чего, звонить им некуда.
И вот ты стоишь один на один с приближающимся фронтом, смотришь на столбы дыма, которые везде, а в руках у тебя только тазик. И танков не будет.
Тебя опять бросили, дружище.
Прибежали мужики с ведрами, успели — повезло. Нет — извини.
Будет у него завтра дом, или завтра не будет ничего — не знает никто.
Еще пара таких лет, и страна уйдет в землянки.
Пока смотрели, как горит деревня соседняя — и помочь-то нечем — загорелось и в нашей деревне. Вспыхнула баня. Мужики молодцы — сразу вся деревня сбежалась. Потушили. Пожарные приехали — одна машина, через час. Еще бы — двадцать километров по такой дороге. Асфальт как после обстрела НУРСами — воронка на воронке.
Новости смотреть смешно. Особенно РТР — у них сейчас все идет под соусом героической борьбы с пожарами.
Никакой борьбы нет. Страна горит и тушит сама себя тазиками. Нет никаких Бе-200, нет никаких пожарных вертолетов, пожарных расчетов, мчсов, шойгов — короче, вообще ни хрена нет.
В стране, где процентов тридцать территории составляет вода, никто, конечно, не знает про систему водохранилищ, пожарные водоемы и проч. Кое-как существовать при цене нефти в сто баксов мы еще можем. Но вот когда начинаются настоящие проблемы, все просто на глазах разваливается, сыплется через пальцы.
Деревня вымирает. Вчера приезжала автолавка. Знаете, какие на земле самые ходовые товары? Капуста, помидоры, творог, хлеб. Скотину почти никто не держит — бессмысленно. Огороды минимальные, так, для разнообразия к столу. Фураж и молоко воруют на ферме. Ферма — развалившийся барак. Купили один трактор с компьютером — уж не знаю на какие деньги — так на нем работать никто не может. Летом из города приезжает Сашка, который этот компьютер понимает, три месяца работает. В остальное время этот современный трактор как китайская грамота.
Позавчера началось отключение воды. Долг деревни за водопровод составил сорок тысяч рублей. Плата — по сто семдесят одному рублю с дома. Кто-то заплатил, кто-то нет. Париться наверху не стали — просто взяли и перекрыли водопровод. В деревне. Во время засухи! Самая ходовая фраза у мужиков теперь — при фашистах было лучше.
Вечером воду все-таки дают. Но огороды поливать запрещено. Кого застукают — штраф. Водоемы, мол, обмелели. Самом собой. За десять нефтяных лет *ер же кто подумал — а вдруг засуха в стране будет. Бабки вытягивать из СШ ГЭС до разноса они еще могут. А вкладываться в страну — извините, сами. Тушите пожары тазиками.
Все высохло. Урожая нет. Пшеница сдохла. Яблоки размером с крыжовник. На зиму только солома.
За сгоревшие дома правительство дает аж двести тысяч рублей. Это вместе с барахлом.
Во время вечерних новостей над дворами туманом стоит облако отборного мата.
По горизонту время от времени — дымные столбы горящих деревень.
Цхинвал какой-то, мать твою. Блогпост
